О стимулах

Пост от 18 февраля 2014 года

Преимуществом для носителей английского языка, которые пытаются заговорить на иностранном языке, является то, что большое количество наших слов попадает в другие языки. И русский язык – не исключение. Но мне кажется, что вездесущие англицизмы одинаково раздражают носителей всех языков.

Одно из тех слов, что еще, к сожалению, не попали в русский язык, это incentive (“то, что мотивирует или вдохновляет на деятельность, премия или привилегия, которая поощряет работать лучше” – согласно Оксфордскому словарю). Я хотел бы, чтобы в русском языке появились слова “инсентив” и “инсентивизировать” (может быть, скоро так и будет!), потому что они очень важны для понимания экономики.

Экономика как дисциплина развивалась под сильным влиянием британских мыслителей. Уже во второй половине ХVIII века Адам Смит говорил о «прибыли от торговли». А в конце XIX века Альфред Маршалл написал «Принципы экономики», в которых определил основные черты рыночной экономики. В начале же ХХ века влиятельный экономист Джон Мейнард Кейнс писал об уроках Великой Депрессии 1930-х. А Карл Маркс провел последнюю часть своей жизни в Лондоне, где написал «Капитал» – критику капитализма.

Мы в Британии только-только вышли из очень сложного экономического периода – хуже ситуация складывалась лишь в 1930-е. Одной из главных проблем был большой государственный дефицит, который возник в результате рецессии. Правительство не могло поддерживать настолько высокий дефицит долгое время, поэтому нужно было снова привести бюджет в равновесие.

Для этой цели было решено урезать расходы на гражданские нужды, в том числе на Министерство иностранных дел. Мне эти изменения не нравится, но я знаю, что они необходимы для исправления ситуации с бюджетом. Также я знаю, что моё благополучие зависит от успешного развития экономики в долгосрочной перспективе. Надеюсь, что большинство британцев владеют необходимыми знаниями об экономике, чтобы неохотно, но согласиться со мной.

Не так давно, выступая перед студентами экономического факультета, я решил немного подразнить их и сказал, что согласен со взглядами Томаса Карлейля, британского философа XIX века, что “экономика – это наука зловещая”.

Я объяснил, что экономика не является наукой в чистом смысле этого слова, т.е. нельзя доказать или опровергнуть экономическую гипотезу с помощью эксперимента. Экономика – наука социальная, она изучает поведение человека. А люди не всегда ведут себя рационально и одинаково.

Дипломат должен понимать различные аспекты жизни в стране, где работает, но особенно важно понимать ее экономику. Ведь нередко к нам обращаются за советом по поводу ведения бизнеса!

Я говорю, что у Беларуси большой потенциал. Однако в белорусской экономике доминируют неэффективные и часто убыточные государственные предприятия. Руководство таких компаний уделяет куда больше внимания повышению показателей производства, а не адаптации продукции к потребностям рынка.

Важную роль в экономике играют решения, которые касаются производства товаров и предоставления услуг, а также их потребления – то есть всего, что можно продать, купить или обменять. Обычно важнейшую роль при прёме этих решений играет цена. Но не всегда это так.

Сами по себе теории и модели, которые экономисты создают, чтобы объяснить распределение и использование ресурсов, от базовых законов спроса и предложения до экономических моделей целых государств, не могут объяснить всего.

Некоторые различия обусловлены структурой каждой отдельной экономической системы. Это различия в количестве рабочей силы, доступе к ресурсам, капиталу и другим «факторам производства». Вдобавок, есть ещё и более человеческие факторы, например уровень социального обеспечения, стремление платить налоги и другие зависимые от человека критерии, которые коренятся глубоко в культуре и обществе.

Одинаковая экономическая политика может привести к различным результатам в различных обстоятельствах. Студентам я привел пример, когда повышение процентной ставки в 1990 годы имела бы различный эффект в Британии и в Италии, где я в то время работал, в основном из-за того, что итальянцы хранили свои накопления в государственных облигациях. Таким образом, повышение процентной ставки сначала вызвало увеличение их сбережений, пока влияние подорожавших кредитов не распространилось на экономику в более широком диапазоне.

Я предположил, что экономистам нужно хорошо понимать историю, социологию и психологию людей, которые имеют влияние на экономику государства, поскольку так можно предвидеть их поведение в различных ситуациях.

На русский язык слово ‘incentive’ в основном переводится как ‘стимул’ или ‘поощрение’. Но ни то, ни другое в полной мере не отражает его основной смысл – некий дополнительный стимул, который мотивирует к действию.

Стимул – это внешнее воздействие. В экономическом смысле говорят об «оказании стимула» на экономику, чтобы побудить людей делать накопления или компании – инвестировать (макроэкономический термин). Но, как показала история экономики, правительство должно понимать и реакции людей. Это уже микроэкономика: то, что мотивирует именно людей.

Возможно, это и есть проблема Беларуси. Мне кажется, что государственные предприятия работают не так эффективно и не приносят прибыли, так как на них не используются стимулы. Поэтому я надеюсь, что слова инсентив и инсентивизировать появятся и в русском языке. Само по себе это не изменит состояния экономики и не сделает экономические реформы менее болезненными. Но экономическая политика должна опираться на человеческую природу.

Идею о стимуле как ядро экономики я взял из статьи на странице газеты Гардиан