Молодость, или переход из детства во взрослую жизнь

Я много выступаю с речами по-английски, так как меня часто просят это сделать. В основном моя аудитория – это студенты университетов, один из которых как-то спросил, чем отличается белорусская молодёжь от британской. Прежде чем дать ответ, мне пришлось хорошенько задуматься.

Как правило, мой опыт общения с британской молодёжью сводится к моим двум сыновьям-тинейджерам. Поэтому вполне возможно, что мой взгляд на молодых британцев – не самый объективный – находится под влиянием моего к ним отеческого отношения.

С другой стороны, с белорусской молодёжью я встречался в основном в роли посла, поэтому отношение ко мне было очень вежливым, уважительным, а то и удивлённым. Так что вряд ли я могу до конца понять, каково это – быть молодым в Беларуси.

Затем я вспомнил о статье про Беларусь в одном из британских СМИ. Автор указывал, что не видел в Беларуси ни одного молодого человека с татуировкой. Конечно же, после того, как я прочёл эту статью, везде в Минске мне стали попадаться на глаза татуированные молодые люди.

Подумал я и о том, как молодёжь освещается в британской прессе. Эта тема – предмет постоянных споров, и, как часто происходит в Великобритании, мнения по ней резко различаются. Иногда авторы склонны к упрощению – тогда они употребляют сленговое слово «yoof» для ироничного обозначения всего, что связано с молодёжью. Другая сторона медали – чрезмерная реакция в случае, когда «одичавшие юнцы» виновны в совершении преступлений.

Жаль, что я ответил до того, как мне удалось поговорить с профессором Говардом Уильямсоном, который гостил у меня пару недель назад. Научный исследователь, работник по делам молодёжи и советник британского правительства по вопросам молодёжной политики с богатейшим опытом работы, он сотрудничает с Советом Европы и координирует международные обзоры национальных молодёжных политик по всей Европе. Беларусь была одной из последних европейских стран, в которых он ещё не побывал.

Мы с профессором беседовали на разные темы, которые так или иначе влияют на молодёжную политику (и наоборот): образование, изменение связи между образованием и трудоустройством, социальная изоляция, преступность, злоупотребление наркотиками и другими веществами.

Также мы обсудили и позитивные вопросы, к примеру возможности для занятий спортом или самодеятельностью, волонтёрство, социализацию детей, важность семьи и поддержки общества. Мы говорили о моде и хобби, о «багаже опыта», которым обладает молодёжь, о том, какую важную роль в образовании играют путешествия.

Мы говорили о социальных переменах в Великобритании, в частности о тех, что происходили в 60-х – во времена, когда молодёжная культура стала частью мейнстрима, когда поколение «бейби-бумеров» 1945-54гг начало достигать совершеннолетия и не желало принимать родительскую ответственность за детей и относиться к ним соответственно.

Поговорили мы и о цикличности мнений. Каждое поколение проходит через период, когда поведение молодёжи всячески порицается. Профессор Уильямсон напомнил мне о книге “Hooligan – A History of Respectable Fears”, в которой автор Джеффри Пирсон пишет, что взрослые осуждают поведение молодёжи, но в то же время избирательно относятся к воспоминаниям о своей собственной юности.

Термин «хулиган» возник в конце XIX века, когда молодёжные банды устраивали погромы в южной части Лондона. В начале ХХ века это слово быстро распространилось по всему миру, включая Российскую Империю. Я до сих пор не могу привыкнуть к употреблению слова “хулиганство” (“hooliganism”) в русском языке. В Британии мы до сих пор употребляем его для выражения неодобрения в повседневной жизни; в России же оно стало обозначать вид преступлений – эдакий обобщающий термин для преследования тех, кто ведёт себя неподобающим образом.

Мой ответ мог быть гораздо глубже (и длиннее) того, что я сказал на самом деле. Я бы использовал мысль профессора Уильямсона о необходимости тщательно следить за переходом из детства во взрослую жизнь, о том, что развитие молодёжи зависит от сообщества, к которому они принадлежат, а также о том, что вмешательство в жизнь молодых людей со стороны государства должно быть позитивным – то есть обеспечивать поддержку и поощрение – а негативным лишь в тех случаях, когда существует опасность для них самих или других.

Что же я ответил тогда? После недолгого раздумья – мне, впрочем, показалось оно довольно длительным, – я сказал, что молодые беларусы не так уж и отличаются от британцев. Порой шумные, порой тревожные и волнующиеся о будущем – они хотят оставить свой след в мире и наслаждаться жизнью.

И, как я узнал пару недель назад, белорусские власти волнуют те же самые проблемы, связанные с молодёжью, что и британские – новые виды наркотиков и сложности борьбы с социальной изоляцией.

Сейчас я ответил бы так: молодость – это время, когда надо ценить те возможности, которые даёт тебе образование, когда надо заниматься спортом и искать пути для самовыражения. А остальные должны ценить молодых людей просто за то, кем они являются, – нашим будущим.