Возможности, которые дают книги

(по случаю участия Великобритании в Международной минской книжной выставке-ярмарке 11-15 февраля 2015 года)

Первое знакомство с русской культурой

Русская культура привела меня в профессию, когда я впервые столкнулся с ней в позднем юношестве, в самом начале своей взрослой жизни. Всё началось с музыки и литературы, в основном XIX века. Затем я стал много читать о российской и советской истории ХХ века, удивляясь и ужасаясь одновременно.

Первыми привлекли меня произведения Петра Ильича Чайковского. Родители поощряли мой интерес к музыке. Мне нравилось слушать классическую музыку и изучать её историю. Подозреваю, что основную массу молодых людей, как и меня, больше всего привлекают мелодичные произведения, особенно творения великих композиторов-романтиков. Чайковский же был самым главным романтиком. В его музыке гораздо больше чувства, чем в произведениях более сдержанных немцев или австрийцев.

Моей любимой была «Патетическая симфония» – пожалуй, самое напряжённое его произведение. Британский режиссёр Кен Рассел использовал её в «Любителях музыки» – своём фильме о жизни Чайковского. Ему удалось во всех красках показать жизнь композитора, а также его странные отношения с покровительницей Надеждой фон Мек, однако, если мне не изменяет память, без открытого упоминания о гомосексуальности Чайковского.

Помню, как в 19 лет, во время долгого разговора с кем-то старше меня, мой собеседник заметил, что понимает моё увлечение музыкой Чайковского, ведь ему самому она в моём возрасте очень нравилась. Но со временем эмоциональность музыки стала его утомлять, и он перешёл к сдержанному барокко Иоганна Себастьяна Баха и более неоднозначному пост-романтизму Дмитрия Шостаковича.

От Чайковского – к Толстому и Солженицыну

От музыки, которая стала моим проводником в мир русской культуры, я перешёл к литературе. Примерно одновременно с беседой о Чайковском и подготовкой к учёбе на историческом факультете я прочёл «Войну и мир» Толстого. Как и музыка Чайковского, книга произвела на меня большое впечатление. Вместе с его героями я как будто пережил те великие исторические события (но философские размышления автора в конце я, по-моему, читал по диагонали).

После Толстого я стал читать других русских писателей, но никто не показался мне таким же масштабным, кроме, пожалуй, Александра Солженицына: «Один день Ивана Денисовича» порядочно шокировал меня. Также мне понравились рассказы Чехова. Как я уже писал, создаётся впечатление, что мы, британцы, питаем особую привязанность к Чехову. Начав регулярно ходить в театр, я просто наслаждался его пьесами.

Некоторые авторы показались мне сложными, в особенности Достоевский: я так и не смог осилить «Преступление и наказание», поэтому не узнал, что же случилось с этим ужасным Раскольниковым. Также я был поражён трудностями, с которыми сталкивались писатели советских времён: пожалуй, именно благодаря чтению Солженицына, Булгакова и других я стал больше внимания уделять книгам по истории России, чем художественной литературе.

Во время учёбы в школе и университете я прочёл больше книг, чем за всю остальную жизнь. Возможно, так и должно быть: работа, дети и другие заботы оставляют мало времени на чтение. Профессия дипломата подразумевает чтение огромного количества статей о текущих событиях. Также я до сих пор много читаю по истории и мало художественной литературы. Мир вокруг нас сильно изменился: телевидение и интернет сражаются за то, чтобы быть в центре нашего внимания.

Мне кажется, что из-за этого мы многое теряем: из книг по истории и документальных фильмов можно многое узнать, но именно художественная литература позволяет проникнуть глубже в сознание. Конечно, не всякая литература просвещает – но она работает на более личном уровне и может поведать о людях гораздо больше, чем репортажи и исторические труды.

Кто такие DWEM’ы и как с ними бороться?

Размышляя о прочитанных мной русских писателях, я понял, что читал тех, кого больше всего изучают на лингвистических и литературных факультетах, и кто считается самым важным и «высококультурным».

В Британии же, как и в остальных западных странах, в течение последних 30 лет активно движение против DWEM’ов – «мёртвых белых европейских писателей» (“dead white European male writers”), чьи произведения доминируют в литературе. Самые яркие примеры DWEM’ов – это Шекспир, Гёте и Толстой. В XIX веке писательницам, чтобы быть опубликованными, приходилось выдавать себя за мужчин: так сделали сёстры Бронте и Джордж Элиот.

Сейчас же наблюдается увеличение количества опубликованных работ «не-DWEM’ов», как на английском, так и на других языках. Были открыты (или вернее будет сказать заново открыты?) произведения, написанные женщинами и опубликованные такими специализированными издательствами, как, к примеру, Virago.

Появилось и новое поколение писателей из различных общественных групп, например иммигрантов.

Авторы из других стран, пишущие на английском языке, публикуют свои книги в Великобритании. А благодаря огромному объёму англоязычного рынка иностранным авторам выгодно переводиться на английский. Главная премия за англоязычный роман, опубликованный в Великобритании, Букеровская, неоднократно присуждалась писателям не британского происхождения (одако все они из стран Содружества). Как правило, романы-лауреаты очень хорошо продаются.

Благодаря этим факторам, выбор в британских книжных магазинах очень широк: множество голосов, тем и мнений. Как я писал в прошлом году, Британия до сих пор ещё весьма “литературна”, хоть многие и переходят на электронные версии книг. О чём я больше всего сожалею, так это о том, что читаю не так много, как хотел бы, и упускаю возможности ознакомиться с различными точками зрения.

Беларусь: неизвестная мне литература

Приехав в Беларусь, я открыл для себя гораздо более богатый литературный мир, чем ожидал. Я узнал о таких белорусских писателях как Янка Купала, Якуб Колас и Василь Быков. Полагаю, что и в других странах современная литература куда более разнообразная, чем раньше.  До написания этого поста я и понятия не имел, что существует российская версия Букеровской премии. Не уверен, может ли её получить не российский писатель, но надеюсь, что однажды её выиграет беларус.

Надеюсь, что посетителям нашего стенда на книжной ярмарке в этом году понравится выбор книг. Наша тема – британская национальная идентичность, об этом я писал в прошлом году.  Очень хочу встретиться с посетителями и узнать, что они думают о наших книгах.

В свою очередь я ожидаю, что кто-нибудь наконец мне расскажет о судьбе Раскольникова, а также посоветует современных российских и белорусских авторов.